Музыкант и немного волшебник

Нынешним летом во Дворе Княжеского дворца Монако проходили традиционные классические концерты, открывшиеся выступлением скрипача Максима ВЕНГЕРОВА в сопровождении Филармонического оркестра Монте-Карло. Накануне Нине ГРИГОРОВИЧ чудом удалось встретиться с солистом, свободное время которого расписано на многие годы вперед.

Максим, как давно вы живете в Монако?

Уже 23 года и чувствую себя здесь дома. В Княжестве 7 лет назад я женился, родились две мои девочки Лиза и Полина, которые уже ходят в школу. Мои мама с папой тоже здесь и вся семья чувствует себя очень комфортно. Монако - наша база, наш дом, здесь в Княжестве много русских и есть с кем общаться. Благодаря нашей учительнице музыке из Болгарии Величке сложился круг друзей, мы проводим детские концерты. Одна из дочерей играет на рояле, другая на виолончели, прямо как дуэт из «Пиковой дамы» Лизы и Полины.

Часто вы выступаете с местным оркестром?

Я довольно много концертирую с Филармоническим оркестром Монте-Карло, принимал участие в турне по Франции. За последние два года несколько раз выступал в Княжестве. Скоро предстоят сразу 7 концертов в Монако, первый из которых начнется 21 сентября сольным концертом Шостаковича, потом буду исполнять Брамса. Под управлением китайского дирижера исполню китайского композитора Цинган-Чень, будут другие сольные выступления. В мае 2019 г. состоится мой дирижерский концерт. Очень приятно работать дома в Монако с таким замечательным оркестром. Мы очень подружились с главным дирижером Казуки Ямадой. Так что у меня здесь хорошие друзья.

Расскажите подробнее о вашей дирижерской деятельности.

На концерте в мае буду дирижировать оркестром, в программе Чайковский - Патетическая симфония и сольное выступление Готье Капюсона с Вариациями на тему рококо. Совсем недавно, в июне я с отличием окончил Государственный музыкально-педагогический институт им. Ипполитова-Иванова, получив диплом высшей категории по дирижированию. Учился 9 лет у прославленного маэстро Юрия Симонова. Новую профессию открыл для себя уже давно, но теперь стал дипломированным дирижером.

Максим, вы прекрасно выступали и до этого, получение диплома было необходимо?

Да, поскольку я ко всему стараюсь подходить очень серьезно. Скрипку я осваивал с 5 лет, а дирижирование - с 25. За 9 лет учебы прошел прекрасную русскую школу дирижирования, уходящую корнями в школу Густава Малера. Я бы ее назвал немецко-русской школой.

Насколько я помню, на ваше решение стать дирижером повлиял Мстислав Ростропович, это так?

Уже с 17 лет, когда я начал выступать с прославленными дирижерами, понял, к чему надо стремиться, насколько высока планка. Сразу после того, как встретился с Ростроповичем, который был не только прославленным виолончелистом, но и дирижером, учился у Шостаковича и Прокофьева, великолепно владел фортепиано, аккомпанируя своей супруге Галине Вишневской, но был и прекрасным дирижером. Действительно, встреча с легендарной личностью оказала на меня необычайно сильное влияние. С другой стороны, я учился и сотрудничал с известным дирижером и пианистом Даниэлем Баренбоймом. Конечно, мне повезло, что я играл практически со всеми выдающимися дирижерами: Маазелем, Метой, Мути. Даже с Карло Марией Джулини мне удалось сыграть в 17 лет.

Интересно, что вы пробуете себя в разных творческих направлениях.

Дело в том, что на сегодняшний день уже недостаточно быть только известным скрипачом. Сегодня вы вряд ли пойдете к доктору - специалисту по одному какому-то органу или части тела. Мы ищем специалистов широкого профиля. Так и в музыке. Она безгранична, и чтобы играть концерты Брамса, Бетховена, которые изначально писались как сольные концерты для скрипки с оркестром, нужно разбираться в дирижерской партитуре досконально, знать все партии оркестра. Помню, в 22 года записался с Баренбоймом, но после того, как занялся серьезно дирижированием, сам продирижировал несколько симфоний Брамса, совершенно по-другому сыграл тот же концерт, прочувствовал его изнутри. Если ты не знаешь, что концерт написан композитором как симфония, а это именно так, то трудно осознать всю глубину произведения. Можно инстинктивно чувствовать, но задача музыканта в первую очередь соединить эмоции и рациональное мышление. Синтез и делает артиста значимым.

Моим идеалом всегда был румынский скрипач и выдающийся педагог, дирижер, композитор и пианист Джордже Энеску. Он был не только фантастическим скрипачом, писал симфонии, сочинял, а когда играл на фортепиано, ему завидовал даже сам Альфред Корто. Учимся мы всю жизнь, так же как доктора постоянно осваивают новые технологии. Нет такого - отучился, готов, профессионал. И это тоже интересно публике, потому что когда ты как бы в кавычках все знаешь, для тебя все становится скучной рутиной. Как выйти и сыграть концерт Чайковского в тысячный раз с новым чувством?

Вы действительно сыграли концерт Чайковского 1000 раз?

Не меньше, впервые в 13 лет. Кстати, когда начал играть на альте, у меня появились другие краски в исполнении этого произведения на скрипке. А когда начал преподавать, то посмотрел на этот концерт совсем с другого ракурса. Но когда стал дирижировать симфониями Чайковского, понял, что это симфоническая музыка. Когда я продирижировал оперу «Евгений Онегин», осознал, что Чайковский не только прекрасный симфонист, но и гениальный оперный композитор. Поэтому концерт приобрел уже совсем другие контуры, и мне самому каждый раз интересно открывать его заново. Я всегда учусь, и мне приятно сразу же делиться своими знаниями с молодыми людьми, со своими коллегами. Это всегда было моим стремлением. Я никогда не забуду, когда в 7 лет поступал в ЦМШ в Москве к Галине Степановне Турчаниновой. Сыграл свой экзамен и, уходя, услышал другого 12-летнего абитуриента по скрипке. Он играл концерт Мендельсона, и я заметил пару не тех нот. Подошел к нему и показал ошибку в нотах. Мальчик исправился, и все у него оказалось в результате хорошо. Мне всегда было приятно делиться своими знаниями, в музыке нужно быть щедрым. Это самый щедрый вид искусства. Без слов можно передать такую палитру красок и эмоций, что ни одним другим искусством не покажешь. Поэтому своим студентам я говорю, что мы должны давать больше, чем получаем. Это наш девиз.

Перед какой аудиторией вам нравится выступать больше всего?

Люблю выступать в России, здесь в Монако, в Израиле, где у меня много родственников, вообще везде, где люди любят музыку. Мне повезло, что у меня всегда с публикой есть контакт, хотя я ничего никогда специально для этого не делал. Я просто люблю то, чем я занимаюсь. Всегда говорю, что музыка не только ремесло, которым нужно владеть, каждый музыкант в какой-то степени должен быть волшебником. Потому, что можно посредством звуков приостановить время. И когда это происходит, начинается волшебство, возникает безграничная любовь и красота. Это то, к чему мы все стремимся, и музыка открывает нам это счастье.

С вами знаменитый Страдивари, тот самый, вы ему не изменили сегодня?

Да, я играю на инструменте великого Крейцера, в честь которого Бетховен написал Крейцерову сонату. Иногда играю и на других скрипках, но сейчас со мной Страдивари. Это уникальный инструмент последнего периода выдающегося мастера. Антонио Страдивари создал эту скрипку, когда ему было под 90 лет. В его ателье работало очень много мастеров, создававших инструменты. Страдивари проектировал модель, и по его эскизам делали инструменты. Но дорабатывал каждый инструмент лично он, видимо являясь самым выдающимся акустиком мира. Как строят залы? Вы не задумывались, почему в одном зале есть акустика, а в другом все правильно и очень красиво, а звук не идет? Есть законы акустики, используемые со времен Древней Греции при строительстве амфитеатров. Это не только схема, но еще и чувства художника. Страдивари был настоящим волшебником и художником. Он доводил каждый инструмент до идеала. И практически все они уникальны. В последние годы жизни Страдивари нашел еще другую грань звука, и из его рук стали выходить инструменты с более объемным звучанием, по тембру более низкие. Поэтому когда я играю на этом инструменте, могу создавать некую иллюзию, подражать и сливаться в одном звуке, например, с валторной, виолончелью, даже с флейтой, что совершенно необычно для скрипки как инструмента высокого тембра. Мне очень повезло, что уже с 10-летнего возраста я играл на Страдивари.

Как вам такое удалось?

Когда я учился у Захара Брона и готовился к конкурсу им. Винявского, из госколлекции мне дали скрипку Страдивари между 1/2 и 3/4. Она была феноменальной. Никогда не забуду - взял инструмент и подумал, вот сейчас зазвучу по-другому, сейчас будет волшебство. Но вместо волшебных чарующих звуков услышал скрип. Подумал, что это, может, инструмент плохой? Но отец, работавший тогда в Новосибирском симфоническом оркестре гобоистом, улыбнувшись, сказал: «Ты не торопись, это же Страдивари, он не будет играет так, как хочешь ты. Ты должен играть так, как хочет этого Страдивари. Он тебя сам научит. Каждая скрипка будет тебя учить правильно играть».

Работа с такими великими инструментами, как Страдивари, а я, кстати, играл и на других инструментах выдающихся итальянских, французских и немецких мастеров, действительно чему-то меня учила, вносила свою лепту в палитру красок, которые я в результате и приобрел. Это и была моя самая большая школа. Для тех, кто не понимает, о чем я говорю, проведу аналогию. Мы все водим автомобили, но если вы сядете за руль болида Формулы 1, то вряд ли сдвинете его с места. Особое искусство играть на великих инструментах. Но есть и другие нюансы.

Залог успеха концерта состоит из 5 составляющих: зал, подготовленная публика, гениальный композитор, инструмент и исполнитель. Если убрать любую из этих составляющих, например зал плохой, то качество концерта будет не лучшим. Классическая музыка - это особый и уникальный вид искусства, потому что задействовано такое количество бриллиантов, которые все должны быть отполированы и доведены до совершенства.

Вы окунулись в музыку с самого с детства, каково это было?

Да, все началось с детских лет. Но сейчас, смотря на свою младшую дочку, которая сама изъявила желание играть на виолончели, понимаю, что без заботы родителей не обойтись. Когда ей исполнилось 3 года, подарил ей виолончель, купил инструмент в память о моем учителе Ростроповиче и поставил на видное место. Полина смотрела на нее - подойдет, щипнет струну и отойдет. Но вот ей исполнилось 4 года и она сказала: «Папа, я уже взрослая, мне 4 года, я хочу играть на виолончели». Так дети сами делают выбор. Конечно, под лежачий камень вода не течет. Нужно способствовать и предлагать. Если не будешь предлагать, ничего не выйдет. Поэтому задача родителей ненавязчиво направлять своих чад. Дети как река, течению которой мы не должны мешать. Но создавать атмосферу для музицирования необходимо. Так и у меня было в детстве. Конечно, была немного другая ситуация в Новосибирске. Скажем так, большого выбора не было, но были великолепные концерты. Отец работал в симфоническом оркестре, и меня водили на оперы и балеты. Мама вела детский хор. У нее было 500 учеников. Потом она стала директором детского дома, при котором открыла музыкальную школу. Вела класс рояля, хора и сольфеджио. В общем, вокруг меня было очень много красоты, и мне хотелось жить в музыке, стать музыкантом. У меня был абсолютный слух, сколько себя помню, пел в хоре, а когда исполнилось 4 года, подошел к дирижеру Арнольду Кацу и сказал, что хочу стоять на его месте, на что тот ответил: «Ты еще немного подрасти, начни заниматься на гобое. Мне твой папаша немного надоел». «Нет, папу не видно в оркестре, а скрипачей видно. Мне нравится, что именно они играют для публики», - возразил я. Таким образом выбор пал на скрипку. Для меня скрипка всегда была олицетворением голоса. А поскольку мама пела и вела хор, я взял скрипку и тоже «запел». Это был естественный выбор ребенка. Потом так сложилось, что в 16 лет вместе с семьей мы переехали в Израиль, и я оказался без педагога, без профессора Брона. Брать уроки у других учителей было бессмысленно, потому что лучше него было не найти. И я решил так - 11 лет я проучился на скрипке, овладел достаточным репертуаром, выиграл конкурс Карла Флеша в Лондоне, удостоился всех возможных премий и гран-при. Тем не менее чувствовал, что многое надо постичь и узнать как музыканту, и начал брать уроки композиции, гармонии, анализировал с педагогами партитуры, изучал конструкцию построения произведений. Естественно, параллельно образованию занимался на скрипке, давал концерты. Именно тот год заложил базу для моих следующих музыкальных открытий, когда начал дирижировать. Потом постигал барочную скрипку и альт, даже экспериментировал с электроскрипкой. Чтобы выступить на концерте с профессиональной танцовщицей из Бразилии, брал 2 месяца уроки танго у аргентинской танцевальной пары. Дело в том, что в 16 лет я остался уже без своих знаменитых скрипичных педагогов и, несмотря на то, что у меня был график состоящий из 70 концертов по всему миру, сомневался стоит ли мне продолжать быть скрипачом, поскольку музыку для себя я к тому времени ещё не открыл. Но потом, когда я встретил Ростроповича и Баренбойма, определился, понял, что

нахожу свой голос. Каждый музыкант должен найти свой голос и состояться как профессионал.

Насколько я знаю, вы планируете создать фестиваль в Монако, это так?

Эта идея витала в воздухе уже давно, мне хотелось сделать что-то для Княжества, где я живу. В Монако грех жаловаться на культурную жизнь, но как резиденту страны хочется привнести что-то свое. Если в мае проходит прекрасный Весенний фестиваль, то в конце июня можно организовать серию концертов. У меня очень много друзей по всему миру, которых можно собрать всех вместе и помузицировать. Я рассказал о своих планах в правительстве Княжества, и меня поддержали. Это не только фестивальная программа концертов, но прекрасная платформа показать и поддержать талантливых детей со всего мира. В Монако столько великолепных залов, в том числе небольших для камерной музыки.

Когда вы планируете начать фестиваль?

Было бы интересно провести фестиваль в 2020 году.

Замечательно, будем рады новому культурному событию!