Легенда русской эмиграции

Три дня в Ницце, в отеле «Негреско», проходил Международный фестиваль «Линии судьбы», организованный Русским домом в Каталонии и лично его президентом Верой Новосёловой. В череде новогодних праздников на Лазурном берегу, поверьте, было где весело и полезно провести время. Но объявленный 9 января концерт Вилли Токарева сразу же привлек мое внимание. Позвольте, а сколько же ему лет и он все еще поет, да и прилетит в Ниццу на один день, усомнилась я.

Печальный опыт минувшего лета, когда в Монако были отменены концерты Нетребко, Хворостовского, спектакли Кончаловского и концерт Мацуева, не вселял надежд на встречу с легендой русской эмиграции. Утром в день концерта я позвонила Вере Ивановне поинтересоваться, прилетел ли Токарев, зная, что накануне у него были концерты в Саратове. Конечно, сказала она, и ждет вас на интервью.

Вечер проходил в уютном кафе отеля «Негреско», куда набилась публика послушать любимого артиста. Ну, думаю, споет пару песен и откланяется, легко ли выступать в 81 год.

Не тут-то было, песни звучали одна за другой, кроме шлягера «Небоcкребы, небоскребы» был и совершенно незнакомый репертуар. Гости подпевали и начали даже пританцовывать, заразившись азартом артиста. А когда на смену солисту вышли его коллеги - русские певцы из разных стран, Вилли Иванович чинно сел в зале и стал общаться со своими поклонниками.

Опять у меня закрались сомнения, сможем ли мы поговорить по душам. Улучив момент, подошла к Токареву и спросила, готов ли он уделить мне минут десять. «С удовольствием», - услышала я в ответ, и мы пошли в круглый зал «Негреско».

О Токареве ходит масса легенд, ведь он эмигрировал в 70-е из Союза в Америку одним из первых. Одно из укоренившихся мнений - что он еврей. Это, конечно, не так, Токарев - чистокровный русский, но в его официальной биографии для меня было много «белых пятен». С этих вопросов я и начала разговор, продлившийся, к моему великому удивлению, много часов подряд.

Переместившись в ресторан и немного расслабившись после выступления, Вилли Иванович рассказал о своей удивительной жизни, что вообще не знает никто, кроме близких ему людей. Начну все по порядку.

Вилли Иванович, насколько мне известно, Ваше настоящее имя - Вилен (сокращенно от Владимир Ильич Ленин), которое в те годы было очень популярным. У вас удивительная судьба, и мне страшно приятно, что Вы гордитесь тем, что русский.

А можно задать Вам вопрос: как Вы попали в Америку в 1974 году, в то время, когда было только три пути эмиграции из СССР - воссоединение с семьей, лишение советского гражданства и выезд по еврейской линии?

В Америку тогда было попасть очень трудно. Я пытался выехать два раза, и в первый раз мне отказали. Друзья-евреи прислали приглашение, и я решил им воспользоваться. Вызывают меня в партком Ленконцерта, где я работал, и спрашивают: «Куда ты едешь к евреям, ты же русский?» - и отказали. После этого через неделю размагнитили все мои звукозаписи, уволили из Ленконцерта, и я оказался без работы в подвешенном состоянии. Тогда я обратился снова к друзьям, чтобы еще раз мне сделали вызов. В то время готовился визит американского лидера в Москву для встречи с Брежневым. Мне позвонили из ОВИРа и сказали, что разрешают уехать и чтобы моего духу не было в стране через неделю. Все отобрали, даже крест нательный из черного дерева в серебряной оправе, сказав, что он слишком дорогой. Дали кусок мыла, зубной порошок и 100 долларов, а контрабас и ноты взять не разрешили.

И так я оказался в Риме, в пересыльном пункте для эмигрантов. Мне предложили 5 стран проживания на выбор, и я выбрал Америку, так как хорошо изучил ее законы и понял, что в то время это была самая свободная страна в мире. Вызвали меня в американское посольство на собеседование, где со мной разговаривали трое сотрудников по-русски. Много чего спрашивали, а потом задали вопрос, в каких войсках я служил в Советской армии. Узнав, что в войсках особого назначения, спросили, что я там делал. Я ответил, что давал присягу и сказать ничего не могу. Они переглянулись, один подошел ко мне, пожал руку и говорит: «Такой парень точно Америку не продаст». Несмотря на то, что обычно переселенцы ждали разрешения от полугода до года, через неделю я улетел в Америку. Так я оказался в Нью-Йорке.

Вы там кого-нибудь знали?

Откуда? Меня принял Толстовский фонд, принимавший всех несчастных бродяг. Было искушение слукавить, что я еврей и прибыл по еврейской линии - мне бы дали и денег и жилье, но я хотел начать жизнь в Америке честно, как и живу всю жизнь.

Туго, наверное, пришлось...

Начинал действительно трудно, брался за любые работы, лишь бы заработать на кусок хлеба - шаг за шагом, освоил такси и решил заработать на то, ради чего я поехал в Америку - записывать и издавать свою музыку, которую не выпускали в Советском Союзе. Цензура не пропускала то, что не вписывалось в прокрустово ложе соцреализма.

Четыре года работал на такси, как раб на галерах, полируя в прямом смысле мостовые Нью-Йорка на арендованном «Форде». За эти годы скопил 25 тысяч долларов - те необходимые средства для начала. Как я мечтал записать пластинки с американскими музыкантами на лучших студиях, выпустить записи на виниле и кассетах, сделать рекламу на радио и ТВ, в газетах, так я и сделал. И через несколько месяцев все вернулось с лихвой - я купил квартиру, машину, гараж и стал уже ездить не как таксист, а как пассажир. Так началась моя творческая жизнь в Америке, где за эти годы я выпустил 22 альбома собственных песен. Начиная с пятой пластинки, я все записываю на собственной студии, все делаю один - и вокал, и запись всех инструментов накладываю.

Расскажите, как Вам присвоили титул «Почетный еврей Брайтон-Бич»?

Когда я приезжаю в Израиль, меня спрашивают: вы ведь русский, а поете наши песни как еврей? Я жил на Брайтоне среди евреев и был там одним русским. Однажды в передаче по местному русскому радио меня спросили, какой я национальности, и после того, как я во всеуслышание сказал, что я русский, многие при встрече со мной на Брайтоне переходили на другую сторону улицы, перестали разговаривать, а некоторые даже плакали.

Брайтон-Бич был кладезем для моих песен, не надо было долго думать, чтобы сочинять - одно брошенное слово, случай - и песня готова. Я описал в песнях своих соплеменников, которые окружали меня. Вот за это они и дали такое звание. Но подобных  неофициальных званий у меня очень много. Например, в Киеве, после долгих лет выступлений местные журналисты присвоили мне звание «Народный артист мира».

Вашему жизнелюбию можно позавидовать, это природные качества?

Многие спрашивают, а я сам не знаю и не замечаю, со стороны лучше видно. Знаете, когда человек хочет сказать о себе или о других, то должен говорить от души. Я никогда не лукавлю, вот люди мне и верят. У меня множество поклонников по всему миру. В какой бы аэропорт я ни попал, слышу со стороны: «Вилли, привет!»

Вилли Иванович, сколько всего песен Вы написали?

Не считал, но говорят, что больше 10 тысяч, может быть, и преувеличили, но песни я пишу со школьной скамьи.

Теперь понятно, как Вы уехали в Америку, а как в 1989-м вернулись назад, ведь это был еще СССР?

Благодаря Горбачеву, я даже написал песню для него - верил, что пришло наконец-то время, которого так долго ждали. В 88-м в советском посольстве в Америке мне предложили вернуть советский паспорт, причем дали его за полчаса! Вот тогда Госконцерт пригласил меня дать гастроли по СССР. И я спел то, что раньше мне запрещали. Это было феноменально - триумфальные концерты, переполненные залы и дворцы спорта, оцепление с конной милицией. Тогда даже появился документальный фильм «Вот я стал богатый сэр и приехал в СССР», ставший бестселлером. И с тех пор продолжается моя концертная стезя по городам и весям России.

Кем Вы себя чувствуете?

В Америке - русским парнем, благодарен этой стране от души за то, что приютила меня и дала возможность состояться как музыканту и человеку. И этого никогда не забуду. А России  благодарен за то, что дала мне образование. Люблю свою родину и все те человеческие качества, которые так необходимы для человека с большой буквы.

А выступать где лучше?

Знаете, однажды в Америке я 7 месяцев пел по-английски только для американцев. Но надо знать, что для них нужно уметь хорошо петь, иначе тебе на второй же день скажут «гуд бай».  7 месяцев я выступал в центре Манхеттена на пересечении 52-й улицы и Бродвея, в самом центре мира!
Но если честно, меня восхищают наши русские слушатели. До приезда в Ниццу я выступал в Саратове, и надо было видеть, что там творилось. Люди стоя аплодировали, - как я их завел! А до этого были выступления в подмосковном Зеленограде. Все концерты проходили с оркестром и прекрасной аппаратурой.

А силы у Вас берутся откуда?

Бог дает, я дружу с Господом Богом с детства.

В Ницце Вы первый раз?

Третий. Я восхищен здешним чудесным воздухом. Мне приятно, что здесь обосновалось много наших русских. Со многими, живущими здесь, я уже успел пообщаться. Например, хозяин отеля VILLA AZUR Сережа пригласил к себе в гости, и не потому, что я известный, а потому, что он наделен свыше добротой - сказал от чистого сердца. И неважно, воспользуюсь я приглашением или нет, но его слова меня взволновали, и я благодарен Сереже.

Для нас всех большое счастье, что Вы смогли найти время прилететь на один день на концерт!

Спасибо! Кстати, я успел посмотреть ваш журнал «МОНАКО» и подумал - ничего себе, пришли сюда наши и сделали такой журнал. Вижу, его местным жителям интересно читать. Очень здорово, очень грамотно все сделано, и корректор замечательный - ни одной ошибки не нашел, а ляпсусы часто бывают, особенно в русских газетах Нью-Йорка. А вы молодцы, поздравляю!

Я до школы сам прочел повесть Аксакова «Аленький цветочек» и полюбил чудовище. У меня врожденная грамотность. В первом классе моя учительница Нина Ивановна Резникова написала на доске слово «парашют» через «у», я исправил ее и стал врагом на целый учебный год. Иногда грамотным не очень хорошо быть.

Расскажите о супруге и детях.

Супругу зовут Джулия, детей - Эвелина и Милен. Я родил сына в 76 лет, сейчас им 12 и 16 лет. С супругой у нас разница в 43 года, но мы не чувствуем возрастного барьера, как будто только вчера встретились, мне повезло с ней, а ей - со мной.

Моя Джулия из Омска. У нас много общего - она музыкальна, справедлива, у нее прекрасное чувство юмора. Я воспитывал детей по японской системе, никогда не говорил им «нельзя», что пробуждает дух противоречия, позволял делать ребенку все, что не опасно, не вредно. Дети мои получились любознательные и талантливые. Милена приняли в детскую лигу хоккея, куда попасть  - словно пролезть верблюду в игольное ушко. Эвелина поступила в Колумбийский университет на медицинский факультет. Эвелина получила золотую медаль за эссе по истории Америки. Директор школы ставил ее в пример, что лучше местных говорит по-английски. Два года всего прожила в стране и написала прекрасную работу.

Как Вы нашли свою Джулию?

Мы познакомились на станции метро «Коломенская». Я ехал в аэропорт и опаздывал в пробке. Таксист меня высадил, сказал, что сядешь на метро и быстрее доедешь. Я спустился под землю, никого нет, смотрю, у колонны стоят две девушки – оказалось, две сестры, я спросил, как проехать в аэропорт, а они как раз ехали туда же. Я проехал с ними три остановки и остановился навсегда.

Это судьба!

Джулия окончила ВГИК с отличием, сейчас в Нью-Йорке продолжает обучение киноискусству.

Кем были Ваши родители?

Очень простыми сельскими тружениками. Мария Николаевна Подколзина и Иван Васильевич Токарев. Я вырос и до начала Второй мировой войны жил с ними на земле. Когда немцы начали наступать, отца взяли на фронт, а мы с мамой уехали в Дагестан к другу отца. 5 лет жили в холоде и голоде, но дождались отца. Родители остались жить в Дагестане, отслужил в армии 3 года моряком торгового флота, а потом уехал в Ленинград поступать в музыкальное училище.

Ваши песни легко поются и мелодии замечательные. Как Вы пишете песни?

Я пишу все одновременно, стихи и музыку.

Что дает импульс?

Например, брошенное кем-то слово, или увиденное, или, бывает, приходит само вдохновение. Я пишу песни по какому-то поводу. Иногда просыпаюсь, а мелодия уже готова, приходит во сне. Главное, записать ее вовремя. Если потом засну, то могу и не вспомнить. И многие песни приходят во сне. Иногда выхожу из дома - и песня родилась. Такое тоже бывает. Они рождаются не тогда, когда я сажусь за рояль, а возникают в голове, и я их записываю.

Помните, когда написали свою первую песню?

Еще в школе написал стихотворение в стенгазету и стал героем школы, и тогда же написал песню «На морском берегу», так как мы жили на Каспийском море. И эту песню запела вся школа. Потом, будучи моряком в Одессе, показал ноты одному очень талантливому музыканту, он сыграл ее с листа, что меня тогда поразило, и сказал: «Вы очень способный человек, и вам надо учиться музыке». После этого я и поехал поступать в Ленинградское музыкальное училище им. Римского-Корсакова на отделение контрабаса, куда конкурс был, между прочим, 5 человек на место.

Почему Вы выбрали такой редкий инструмент?

Мне безумно нравился фильм «Серенада солнечной долины» - там играют на контрабасе. Конкурс я выдержал, и меня приняли на учебу. Потом мне довелось работать в лучших коллективах страны - у Анатолия Кролла, Бориса Рычкова с Гюли Чохели, у Николая Никитского, в ансамбле «Дружба» у Броневицкого с Эдитой Пьехой, у Жана Татляна, в мюзик-холле «Невские зори». Знал Утесова, Бернеса, Гурченко.

Сколько концертов в год Вы даете?

Раньше много, а сейчас в России начался некоторый экономический спад. В январе у меня прошло уже 10 концертов.

Позвольте, сегодня 9 января, как такое возможно?

Я даю по 3 концерта в день. 30 и 31 декабря я выступал для сотрудников ФСБ, где меня с восторгом приняли, затем пел перед ребятами из МЧС, потом для работников прокуратуры, учителей, выступал в детском доме. Я даю много благотворительных концертов - и это приятно, заслуженное внимание и аплодисменты. Лучше не придумаешь!

Я вижу, Вы курите сигары, а сигареты курите? Говорят, табак вреден для голоса.

Сигареты никогда не курил, но однажды в Америке ко мне в такси сел человек и спросил, можно ли закурить сигару. Я ему разрешил, и мне искренне понравился запах дыма. Спросил, какие он курит. Пассажир ответил, что если мне действительно нравятся сигары, он может порекомендовать клуб, членом которого является. Я действительно пришел в клуб после концерта и просидел там целую ночь, наслаждаясь ароматом. С самого начала меня научили правильно курить, и я очень доволен.

С горлом все в порядке, курение не мешает, я никогда не распеваюсь, ведь птицы, просыпаясь, тоже поют. И постоянно пью ледяную воду. Я не певец, а композитор, который исполняет свои песни.
Николай Никитский - замечательный актер, я ему аккомпанировал в свое время - однажды в Куйбышеве на концерте попросил меня спеть его песню. Я спел и сорвал шквал аплодисментов. Так с его легкой руки я стал петь.

С каких песен вы начинали в Америке?

С тех, которые на родине запрещали. Первым выпустил диск «В шумном балагане».

Вы жили только в Нью-Йорке?

Да, одна жена, один город, одна любовь. Я живу только концертами, пишу песни, например, на заказ ко дню рождения.

Кто Вам аккомпанирует?

Сам на синтезаторе и на ударных инструментах. Иногда выступаю с пианистом, но с оркестром выступать сегодня дорого.

Расскажите, что Вам запомнилось больше всего, какое выступление?

Однажды мне предложили выступить в «Карнеги-холл» на концерте, где представляли музыкантов из разных стран мира. Я должен был выступать от СССР. Узнав, что я играю на контрабасе, попросили лучше сыграть на балалайке. До концерта был месяц, и я решил рискнуть и согласился. Нашел страшно расстроенную балалайку из фанеры, зато красивую. Настроил ее и начал репетировать. Я работал тогда у пана Сушки, запечатывая пластинки, вставал на работу в 7 и ложился в 9, и чтобы найти время для репетиций, вставал в 6, а ложился в 10. Мы выступали с Володей Ратнером. Нам заказали русскую и английскую песни. Итак, наш выход - полно народу, как только увидели артиста с балалайкой, сразу захлопали. Сначала сыграл на балалайке, потом спел «Подмосковные вечера» и по-английски исполнил «Моя любовь Сан-Франциско». Ушли мы с концерта победителями.

В то время с кем из русских эмигрантов Вы встречались?

С Крамаровым, Довлатовым, Эрнстом Неизвестным, Барышниковым, Нуреевым, Мишей Шемякиным. Как-то в «Карнеги-холл» впервые увидел выступление хора Александрова - не только я поразился их искусству, американцы плакали от восторга. Какие голоса, интонация! Пока работал таксистом, в свободное время посещал все концерты самых лучших симфонических оркестров мира, покупал пластинки - Тосканини, Караяна - изучал их стиль.

В 70-е годы в Нью-Йорке всем, наверное, было тяжело?

Всем не местным было тяжело, но все зависит от того, чего ты хочешь добиться в жизни, если ты работаешь и у тебя есть цель - все получится.

Как Вы ощущаете себя в Америке?

Есть у славян такая болезнь – ностальгия. Бедный ли, больной, его всегда тянет домой. У меня теперь три дома - и как я говорю, три подушки: в Ялте, Москве и Нью-Йорке, нет постоянного места жительства. Я ведь гастролирующий артист, у меня запланированы концерты на полгода вперед.

У Вас удивительно легкая судьба, судя по всему, Вас любит провидение...

Да, много было всяких историй. Когда я работал таксистом, меня 4 раза грабили и однажды чуть было не убили. Чернокожий наркоман сел в такси и приставил дуло пистолета к спине, говорит, отдавай все деньги, а я тебя потом убью и заберу машину. И он не шутил, по глазам было видно. Я ему говорю, рано ты ко мне сел, я только начал работать и денег нету - и давай ему рассказать наши анекдоты, один ему так понравился, что заставил пересказывать 4 раза, а  потом говорит: «Парень, ты мне понравился, так что я дарю тебе жизнь, но машину забираю, вылезай!»

Однажды у меня украли машину, но ее нашли, хотя американцы не хотели отдавать - решили получить с меня выкуп. Пришлось обратиться за помощью к Гоги, который держал в страхе всех местных бандитов.

Вот еще случай. Однажды я подарил русскому журналисту Севе Новгородцеву свою пластинку, а он ее представил известному джазовому музыканту Роберту Фарнону. И тот пригласил меня на свой остров Гэрдзи. Это была большая честь для меня. Я заказал у Никаса Сафронова для него в подарок картину «Джаз» 2 на 2 метра. Прилетел я в Лондон, а потом на остров Гэрдзи нужно было лететь на маленьком самолете, и картина не пролезала в дверь. Мне говорят, что надо ее снимать с рамки, но когда узнали, к кому я лечу и везу ее в подарок, разобрали дверной проем и опять его завернули по прилету.

Прибыв к Роберту Фарнону, я рассказал этот эпизод и другую забавную историю. Будучи моряком в Батуми, однажды шел на свой корабль в 4 утра и, проходя мимо грузинских домиков, услышал по радио на коротких волнах звуки оркестра, звучала моя любимая мелодия, и мне было интересно узнать, кто ее исполняет. Закончилась пьеса, но не объявили оркестра, потом зазвучала следующая, и так я прослушал 5 пьес, пока не объявили, что это был оркестр Роберта Фарнона. С тех пор он стал моим любимым оркестром. На корабль я, конечно, опоздал, и пришлось добираться своим ходом в Одессу.
От моего рассказа Роберт пришел в восторг. Он сказал мне, что слышал мою музыку, и ему кажется, что я хороший человек. На что я возразил, что знаю очень хорошего композитора, но он очень плохой человек...

Кого Вы имели в виду?

Не могу сказать, он еще жив.

А какие еще случались с Вами истории?

Например, однажды нам дали 200 долларов, чтобы мы час не играли - серьезным людям нужно было поговорить в тишине. Тогда для нас это были серьезные деньги, и музыканты сослались на то, что испортилось оборудование, держали паузу.
В другой раз предложили выступить на китайской свадьбе и спеть по-китайски пять песен за 1500 долларов. Дочь знакомого итальянца выходила замуж за миллионера из Тайваня. Мне принесли ноты с транскрипцией китайского на латыни, и я начал осваивать текст и искал нужную интонацию. Пел, конечно, по бумажке, но, судя по всему, очень похоже, потому что после третьей песни в зале начались овации и меня попросили многократно повторять одну и ту же песню, и когда пришел час расплаты, жених щедро наградил нас 5 тысячами долларов - за каждую песню по тысяче.

Я весь концерт приглядывалась, у Вас на лацкане пиджака странная звезда, что это?

Это звезда Голливуда. Меня дважды приглашали на вручение «Оскара» в Голливуд. Первый раз мы сидели за одним столом с космонавтом Армстронгом, побывавшим на Луне. Во второй раз мне разрешил пройти по красной ковровой дорожке и вручили эту золотую звездочку. Я ее ношу потому, что она ассоциируется с нашей.

На концерте Вы исполнили незнакомые песни, очень симпатичные...

Действительно, они новые, и премьера прошла в Зеленограде, а потом в Саратове перед Новым годом. На свой страх и риск я решил спеть новые песни, хотя обычно записываю сначала на пластинку, а потом выступаю перед публикой. Очень рискованно выступать с новым репертуаром. Но на этот раз риск оправдался, всем понравилось.

На каких языках Вы поете?

На русском, иврите, пою итальянские песни. Однажды был опыт длительного выступления на английском. На Бродвее есть элитный клуб «Лос-Мадрилос», где выступали Каунт Бейси и Фредди Меркури. В то время советские войска вошли в Афганистан и на русскую речь очень плохо реагировали в Америке. Мы с Левой Шнейдером проходили мимо клуба и спросили у официанта, вытиравшего стаканы, не нужны ли им случайно музыканты. Тот сказал, что раз в две недели у них проходит конкурс, где выступают разные музыканты, и победившие получают работу на две недели на шоу-кейс. Если, говорит, вы хорошо сыграете, то есть шанс поработать две недели. Нужно было спеть латиноамериканскую музыку, которую мы как раз знали, а потом исполнить что-то свое национальное. Через неделю должен был состояться конкурс. Мы нашли в нотном магазине сборник советских песен, переведенный на английский язык. Я выбрал «Темную ночь», и мы решили ее исполнить. Лева ноты знал, а я выучил английский текст.

Начался конкурс, где участвовало групп 50: коллективы, трио, дуэты. Пришла наша очередь в 23.30, мы спели босанову, а потом начали «Темную ночь». Когда я закончил, наступила мертвая тишина - у меня сердце упало в пятки, подумал, что провалились. И вдруг раздался шквал аплодисментов - хлопали и зрители, и те, кто выступал. К нам подошел хозяин заведения и сказал - пошли подписывать контракт, мы возразили, что еще не все выступили, а он говорит, мне они уже неинтересны. Нам дали каждому по 250 долларов на две недели. Лева перестал подбирать «бычки» и стал курить «Шерман» в золотой обертке.
Когда наступила вторая неделя, Лева загоревал, что кончается наш рай. Неожиданно во время выступления к нам подошла женщина и попросила сыграть пьесу «Как глубок океан», мы сказали ОК. Лева знал все, но этого он не знал. В перерыве мы побежали в тот нотный магазин, и старичок продавец вытащил нам потрепанные ноты. Спеть на английском слету я побоялся, а Лева хорошо сыграл, очень даже проникновенно. После первых аккордов та дама в норковом манто и джинсах - такая была тогда мода среди миллионерш - резко к нам повернулась и стала внимательно слушать, а после окончания щедро нас отблагодарила - достала из сумочки по две двадцатки. Это были наши первые чаевые!
А потом она подошла к хозяину и что-то сказала ему на ухо. Шеф подошел к нам и говорит: «Ребята, вы даже не представляете, что вы для меня сделали, я подписываю вам контракт на 7 месяцев!» Правда, мы так и не узнали, кто была эта женщина и что она сказала хозяину...

Этот период был для меня замечательным опытом, в клуб приходили самые известные музыканты Америки: Нат Кинг Коул, Элла Фитцджеральд, Фрэнк Синатра, известные персоны, артисты Голливуда. Они держались довольно просто. Бывает, человек взлетает на Олимп и тут же падает. Бывает, взлетает и держится какое-то время. И только избранные взлетают и остаются там после смерти... Те, кто страдает звездной болезнью, никогда там не окажутся. От звездной болезни невозможно излечиться, так же как от зависти. Как сказал Мольер: «Завистники умрут, а зависть никогда!» Мне приятно, что я избежал этих чувств, никогда никому не завидовал.

Какие у Вас творческие планы?

Скоро полечу в Бразилию на карнавал, где буду почетным гостем и исполню пьесу «Моя Бразилия» и «Девушка из Сан-Пауло», посвященную величайшей пианистке Бразилии Элиан Элиас. Написав эту музыку, я пришел в посольство Бразилии и сказал, что хочу посетить их страну, предложил выступить на карнавале. Сотрудники меня спросили: «Откуда вы, русский, знаете нашу бразильскую пианистку и почему вы написали в ее честь музыку?» Но я еще назвал им известного композитора Сержио Мендеса, и тогда меня аккредитовали в Рио-де-Жанейро. Через неделю после Ниццы я и лечу.
Затем состоится презентация записи моей инструментальной музыки высокого класса. В нее войдут разные жанры легкой музыки. Я привезу вам эти диски и вы меня поздравите.

Очень хочется надеяться на это, до новых встреч!

P.S. Прошло уже много дней после нашей встречи, но впечатления остались особые. Сила духа, любовь к родине, редкое трудолюбие, уважение к окружающим, природное жизнелюбие и, конечно же, талант - вот чему хочется подражать! Долгих Вам лет жизни и низкий поклон, Вилли Токарев!

Нина ПОПОВА