Петербуржцы в Париже: художник Дмитрий Бушен
Фрагмент из новой книги воспоминаний Александра Васильева «Сокровища кочевника. Париж и далее везде»
Художник Дмитрий Бушен был полной противоположностью Добужинского - миниатюрный, сухонький, очень аккуратный старичок с совершенно гладким личиком и очень красивыми вставными зубами. У него была привычка гладить большим пальцем правой руки нижнюю челюсть. Дмитрий Дмитриевич в ту пору, когда мы с ним познакомились, довольно скверно слышал и потому говорил громко.
Он носил серые костюмчики и пуловеры с галстуками. Вообще представители этого поколения, будучи страшными консерваторами, никаких вольностей в одежде себе не позволяли. Бушены - старинный французский протестантский род, изгнанный королем Франции Людовиком XIV по Нантскому эдикту из Франции и осевший в России при императрице Екатерине Великой. Одной из предков Дмитрия Бушена была Нелидова, пассия императора Павла Первого. От Нелидовой, по преданию, шла версия о том, что императрица Екатерина Великая была незаконнорожденной дочерью Бецкого, сына князя Трубецкого, российского посланника в Германии. Он был любовником мамы принцессы Цербтской, будущей Екатерины Великой. Эта женщина умирала на руках у Бецкого в Париже, в доме возле Люксембургского сада, причем ей позволялось гулять вместе с королем Франции Людовиком XV в Люксембургском саду.
Внук директора Пажеского корпуса Дмитрий Дмитриевич Бушен родился 26 апреля 1893 года в Сен-Тропе, мать его скончалась, когда Дима был младенцем. Врачи пророчили раннюю смерть ребенку, а он прожил целый век, лишь два месяца не дожив до своего 100-летия. Бушены были связаны кровно с великими русскими поэтами Серебряного века - Николаем Гумилевым и Анной Ахматовой. Под влиянием художника Александра Бенуа, в доме которого он жил в Петрограде вместе с Серебряковыми, Дмитрий Бушен стал рано принимать участие в выставках «Мира искусства» с 1918 г. и поступил затем на службу в Государственный Эрмитаж.
А в 1925 г. он вместе со своим другом художественным критиком Сергеем Эрнстом через Эстонию эмигрировал в Париж. В Париже его благосклонно приняла великая Анна Павлова, заказала у него несколько эскизов костюмов. Бушен обладал прекрасной памятью, а я все всегда записывал в свои дневники. Об Анне Павловой он мне рассказывал:
«В 1925 г. Анна Павлова уже не красила волос и была уже с проседью! С радостью приняла от меня привет от ее коллеги по Мариинскому театру, балерины Облаковой, и сразу заказала у меня эскизы костюмов».
Он был хорошо знаком и даже вальсировал с Тамарой Платоновной Карсавиной и работал для балетов Иды Рубинштейн. Бушен вспомнил о первой встрече с Идой Львовной Рубинштейн в ее парижском особняке недалеко от площади Трокадеро:
«Ида приняла меня полулежа на оттоманке, стоявшей на постаменте в конце большого зала особняка. Она была в длинном белом платье с аплицированными цветами из черных страусовых перьев. Она хотела удивить меня своим треном. Но для меня, видавшего многое в жизни и пережившего Русскую революцию, это было напрасным вздором!»
Жил Дмитрий Дмитриевич недалеко от меня, в 14-м квартале на авеню Жан-Мулен в доме номер 35. И если Ростислав Мстиславович так ни разу и не пригласил меня в гости, то Бушен моментально потребовал по телефону явиться к нему домой, потому что разговаривать по телефону не любил.
Квартира Бушена была очень просторной - на три-четыре комнаты - и по количеству белого цвета в интерьере несколько напоминала апартаменты Славы Зайцева и Татьяны Яковлевой: белые стены, белые стеллажи, белые занавески на окнах, при входе на стене белые греческие барельефы… Любовь к греческой античности у Бушена вполне объяснима - до революции он работал в Эрмитаже младшим хранителем по отделению драгоценностей, вееров и фарфора. Единственными яркими пятнами в этом пространстве были его работы - пейзажи и натюрморты, написанные экспрессионистическими мазками. Они стояли на мольбертах или просто на полу. Я запомнил его квартиру такой, и иногда мы обсуждали ее эстетические достоинства с парижским художником Владимиром Кара-Ивановым, который тоже захаживал к Бушену.
В свою бытность в Петербурге, Дмитрий Бушен был не только участником выставки объединения «Мир искусства», поклонником кабаре «Бродячая собака», но и сотрудником Эрмитажа. Он работал в отделе вееров, заведовал которым знаменитый историк материальный культуры и геральдист, впоследствии сосланный за защиту музейных коллекций Эрмитажа от бессмысленных продаж за рубеж, Сергей Николаевич Тройницкий. Бушен очень любил рассказывать о краже исторических вееров в Эрмитаже, которая случилась уже после его эмиграции. Вор спрятался в корпусе больших часов зала и украл все веера императриц с золотыми остовами. А расписанные поля вееров, сломав их пополам, выкинул в окно поезда возле станции Бологое. Такая трагедия для русской культуры!
В Париже Дмитрий Дмитриевич жил не один - компанию ему составлял близкий друг и партнер - искусствовед Сергей Эрнст, который с 1918 г. и до эмиграции в Париж в 1925 г. также служил в Эрмитаже.
Портрет Сергея Ростиславовича кисти Зинаиды Серебряковой хранится в художественном музее Нижнего Новгорода. К сожалению, Эрнста я уже не застал - он скончался в 1980-м, то есть за два года до моего приезда во Францию. Бушен коротал свой век в одиночестве. Родная сестра Дмитрия Бушена, талантливая пианистка Александра Бушен, жила все это время в Петербурге.
Однажды в 1991 г. я посетил сестру Бушен, пианистку 99 лет, в Петербурге по просьбе брата. Жила она в большом старинном доходном доме купца Елисеева на канале в коммунальной квартире, где ее комната была изящно обита кретоном в желтоватых букетах, а на стене висел красивый портрет брата кисти Зинаиды Серебряковой.
Там также хранился пастельный портрет Серебряковой Сережи Эрнста и акварель Дмитрия Бушена «Вид усадьбы Борисково», где в имении Кузьминых-Караваевых жили летом молодые Анна Ахматова и Николай Гумилев. Александра Бушен была в огромных очках с совершенно телескопическими линзами и в седом парике по моде 1960-х годов из Парижа, внешне мне напомнила мудрую сову. Она великолепно говорила по-французски, шутила на нем, и со мной вспоминала убийство Григория Распутина. 
Рассказывала, что доктор Станислав Сергеевич Лазоверт не подсыпал яду в вино Распутина, и она это знала доподлинно. Александра Дмитриевна Бушен окончила в Петербурге Патриотический институт, но, к сожалению, не сохранила фотографий своего деда, директора Пажеского корпуса. По ее словам:
«Я порвала их собственными руками после большевистского переворота! А ведь раньше Россия кормила всю Европу!».
Но вернёмся в Париж к ее брату.
Количество книг, которые хранились в этой квартире в Париже на авеню Жан-Мулен, было фантастическим - тысячи томов. Каждая аккуратно завернута в прозрачную кальку. Обратив внимание на мой восхищенный взгляд, скользящий по книжным полкам, Дмитрий Дмитриевич повторял: «Я вам подарю… Я вам подарю…»
Ничего никогда не подарил, кроме одного эскиза к «Евгению Онегину», которого оформлял в оперном театре Амстердама, и двух рисунков костюмов к «Жар-птице» Лифаря в Лиссабоне. Впоследствии мне удалось приобрести еще несколько рисунков и эскизов Дмитрия Бушена, но уже после его кончины. И на аукционах - множество его работ, эскизов костюмов, моделей платьев от кутюр.
Разговоры с Дмитрием Бушеном были чаще всего о Грете Гарбо, с которой он очень был дружен. Грета Гарбо была очень скромна. По словам Бушена, очень стеснялась своей популярности, часто носила большие широкополые шляпы каплины, всегда одевалась элегантно - в широкие плащи в спортивном стиле, в синее, коричневое и розовое, и пряталась от поклонников за последним угловым столиком в ресторанах, лицом к стене. Я лично сидел на кушетке Греты Гарбо, которую она любила в квартире Бушена и Эрнста. В коллекции Греты было несколько его очаровательных живописных работ. Но много работ Бушена было и в коллекции модельера Валентины Саниной в Нью-Йорке. О Тамаре Платоновне Карсавиной, с которой он вальсировал на вечерах у Александра Бенуа, о Косте Сомове, с которым он дружил, и мне рекомендовал встретиться с его наследником Борисом Снежковским, чего, к стыду своему, по молодости не сделал. Бушен был знаком и с великой балериной Анной Павловой, которой рисовал костюм, и с загадочной Идой Рубинштейн, чьим декоратором он стал. Он был также знаком с княжной Натали Палей, в ее бытность брака с Люсьеном Лелонгом, для которого он много рисовал моделей.
Но самая плотная коллаборация в мире моды случилась у него с Домом моды Нины Риччи, для которой русский художник «Мира искусства» создавал не только платья, но и эскизы флаконов духов, многие из которых знают все - два целующихся голубка на флаконе L'heure du temps.
Многие его модели платьев от кутюр в эскизах хранятся теперь в моей коллекции, они опубликованы в последнем цветном двухтомнике «Красоты в изгнании».
Дмитрий Бушен был очень дружен с Сержем Лифарем, они отлично сошлись характерами, и тот заказывал у художника несколько раз оформление как в Гранд-опера начиная с 1947 г., так и к «Жар-птице» в 1969 г. в Лиссабоне. Один из костюмов - пачка по эскизам Бушена - был в личной коллекции Сержа Лифаря, ее продали на аукционе его коллекции костюмов, теперь она обрела новый дом в моем Фонде. Но большинство прекрасных костюмов по эскизам Бушена для Гранд-опера теперь сохраняются в городе Мулене во Франции, в Национальном музее театральных костюмов, расположенном в бывших казармах, куда раньше любила наведываться молоденькая Шанель.
Дмитрий Бушен обожал Венецию, как и все культурные люди земли, много писал и рисовал ее. В моей квартире в Анталии есть большой масляный пейзаж «Ля доганы» в Венеции из бывшей коллекции известного парижского коллекционера Жана Луи Водуае. Несколько его записных книжек с видами этого потрясающего города хранятся в моем Фонде.
Наверно, самым удивительным для меня была его дружба с легендарной Валентиной Николаевной Саниной, музой Александра Вертинского, потрясающим модельером XX века в Нью-Йорке, киевлянкой. Ее биографию я очень подробно привожу в моем бестселлере «Красота в изгнании». Бушен писал ее портреты, дружил с ее мужем импресарио Жоржем Шлеем, с которым учился в России вместе в гимназии. Дмитрий Бушен был также очень дружен с одной из фрейлин Зимнего дворца, княгиней Оболенской-Нелединской-Мелецкой, вел с ней большую переписку. Забавно рассказывал и вспоминал о том, что вдовствующая императрица Мария Федоровна не могла запомнить и выговорить ее фамилию и называла Оболенская немедленно немецкая! Сообщу, что вся переписка этой фрейлины с Бушеном хранится в архиве Голландского института в Париже.
Я бывал у него довольно часто, однажды даже взял интервью для фильма «Русский балет без России», который снимало ленинградское телевидение под эгидой Эрлены Каракоз. Запись этой ленты у меня осталась на видеокассете VHS. Кроме Дмитрия Дмитриевича в съемках принимали участие балерины Нина Тихонова - внебрачная дочь Максима Горького, и Ольга Морозова - супруга полковника де Базиля.
Дмитрий Бушен остался очень одиноким, когда после смерти ослепшего в конце жизни Сергея Эрнста он решил усыновить приемного сына, Паскаля, который в конце и получил все художественное наследие этого русского художника и продал его на аукционе. Другом дома Бушена и Эрнста был парижский портной Бернар Шуази, который помог мне отыскать несколько прекрасных эскизов Бушена для парижских домов моды. В конце своих дней Бушен плохо слышал, но очень хорошо читал и блестяще помнил балет Серебряного века царской России: Нижинского, Карсавину, Павлову. Он сделал все, чтобы привить и мне этот интерес к прекрасному, продлить ему жизнь и передать последующим поколениям. Он покинул этот бренный мир 12 февраля 1993 года в собственной квартире в Париже в физических муках и морально расстроенный, но память о его прекрасной душе и искусстве всегда со мной.
ALEXANDRE VASSILIEV www.vassiliev.com PARIS