Художник странствий

Максим Волконский об Александре Яковлеве

Антиб, 1927 г.

В своем творчестве он запечатлел миры многих удивительных стран, создал галереи живых образов разных народов: от охотников Эфиопии до тибетских лам.

В истории искусства мало найдется художников, которые за свою жизнь проделали многотысячный путь по нескольким континентам, порой рискуя жизнью и попадая в приключения, которых хватило бы не на одну жизнь.

Он вел дневники своих странствий и рисовал. По всеобщему признанию современников, он был одним из самых ярких и талантливых представителей «Мира искусства», но не как творческого объединения, а как широкого движения в русской художественной культуре, провозглашавшего уважительное отношение к традициям, прекрасное знание стилей искусства и верность основополагающим принципам построения формы.

Княжна Саломея Андроникова, 1922 г.

Впрочем, подобные принципы не были для этих художников чем-то раз и навсегда застывшим, неприкосновенным и не мешали им быть экспериментаторами.

Но способность виртуозно варьировать собственную авторскую манеру в связи с конкретной художественной задачей было важным отличием творчества Яковлева от многих его современников, в первую очередь, «старших» мирискусников, исповедовавших неизменность принципов и постоянство приемов.

Александр родился в 1887 г. в семье лейтенанта российского флота Евгения Яковлева (1857-1898), создателя первого в России двигателя внутреннего сгорания на жидком топливе, основателя и владельца Первого русского завода газовых и керосиновых двигателей, на котором в 1896 г. был создан первый отечественный автомобиль.

Мать художника, София Яковлева, урожденная Кузьмина (1859-1940), была дочерью надворного советника, после смерти мужа стала владелицей машиностроительного завода в Санкт-Петербурге.

А с 1923 г., вслед за сыном, жила в эмиграции в Париже.

Его старший брат Алексей (1881-1960) архитектор, специалист по строительству театральных зданий, автомобилист и авиатор, после революции эмигрировал в США, где жил под именем Алексиса Джексона.

Оперная певица Сандра Яковлева, сестра художника,1910-е гг.

А старшая сестра Александра (1889-1979) - оперная певица со сценическим псевдоним Сандра, с 1930 г. стала солисткой Русской оперы в Париже, позже профессором Русской консерватории им. С. Рахманинова. Любимая племянница художника Татьяна Алексеевна Яковлева дю Плесси-Либерман - дизайнер и модельер дамских шляп, которые высоко ценили многие известные модницы того времени.
После окончания Петербургской гимназии Карла Мая Яковлев поступает в Высшее художественное училище при Императорской академии художеств. По окончании испытательного срока, с декабря 1907 г. он становится учеником мастерской профессора Дмитрия Кардовского. Дальнейшее свое творчество мастер будет всегда соотносить с эстетическими и педагогическими принципами любимого учителя. Школа Кардовского основывалась на верности классическим законам в живописи старых мастеров. «Анализ формы и цвета был основой преподавания Дмитрия Николаевича, - писал Яковлев, - личные начинания учеников не были связаны и индивидуальности развивались свободно…». Именно в Академии Яковлев в совершенстве овладевает приемами натурного рисунка. Здесь же Яковлев подружился с Борисом Григорьевым (о нем мы писали в июньском номере) и Василием Шухаевым, который станет его самым близким другом и единомышленником на всю жизнь.
Творческие поиски художника приводят к тому, что уже через два года он работает совсем по-другому: следуя основам академической живописи, он увлекается виртуозной и тщательной проработкой формы. Он пишет картины, которые воспринимались современниками как антикварные произведения из-за коричневого тона, тонкой манеры письма, почти иллюзорного воспроизведения натуры. Это станет его индивидуальной манерой на всю жизнь. Потом такие работы, выполненные сангиной, будут называть «Яковлевский рисунок». К таким работам, например, относится групповой портрет «На академической даче», показанный на выставке «Мира искусства».
Епископ Банги

Годы учебы в Академии утвердили за Яковлевым славу блестящего рисовальщика. Многочисленные академические штудии обнаженных натурщиков выполнены сангиной, красно-коричневый цвет которой убедительно передавал теплоту и рельефное совершенство человеческого тела. Художник никогда не расставался с карманным альбомом, зарисовывая уличные сценки, оригинальные типы людей. Этот материал он использовал для журнала «Сатирикон», с которым он сотрудничал с 1909 по 1913 годы. У молодого художника уже тогда проявился талант к быстрому «репортажному» рисунку.
В 1913 г. за конкурсные работы «В бане» и «Купание» Яковлев был удостоен звания художника с правом четырехлетнего заграничного пенсионерства. В январе 1914 г. вместе с Василием Шухаевым они выехали в Италию, где искусство мастеров эпохи Возрождения произвело на него глубокое впечатление. Он убедился в правильности своего выбора: в творческой судьбе классика для Яковлева стала первоосновой для собственных стилистических поисков. Вместе со своим другом Василием Шухаевым они создают автопортрет «Арлекин и Пьеро». Молодые художники изобразили себя в гриме и костюмах героев итальянской комедии, при этом образы комедиантов написаны в классической традиции портретной живописи. Также привезенные из Италии картины «Рыбак», «Портрет аргентинского художника Рауля Етчеварна», «Портрет мексиканского художника Роберто Монтенегро» и «Скрипач» он показал на выставке «Мир искусства», после они были воспроизведены в журнале об искусстве №1 «Аполлон».
Возвращение в 1915 г. в Россию было связано с преодолением многих трудностей из-за Первой мировой войны. Несмотря на это, совет Академии, рассмотрев созданное им за два года в Италии, многое подверг критике, но одобрил графические работы и продлил заграничное пенсионерство на оставшийся срок. Поездка Яковлева была отложена по причине войны. И осенью 1916 г. Яковлев вместе с Шухаевым расписывал московский особняк Фирсановой на Пречистенке. Темой росписи плафона стали девять муз античной мифологии. Еще будучи студентами, художники изучали технологию фресковой и масляной живописи в мастерской Киплика. Академические знания помогли художникам справиться со сложной монументальной задачей. Помимо замечательных росписей, сохранились и эскизы к ним, выполненные черным карандашом и покрытые для закрепления лаком. Вдохновленные этой работой художники задумывают исполнить росписи в православной церкви Святителя Николая Мирликийского в Бари. Они работают над эскизами, делают копии фресок Дионисия в Ферапонтовом монастыре, однако война мешает осуществлению всех их планов.
В 1916 г. Яковлев становится членом объединения «Мир искусства», начинает принимать участие в выставках, его картины приобретаются частными коллекционерами. В 1917 г. художник начал преподавать рисунок на Женских курсах высших архитектурных знаний в Петрограде. Вместе со своим учителем профессором Дмитрием Кардовским и Василием Шухаевым они организовали объединение «Цех живописцев Святого Луки», призванное возродить традиции старых мастеров в живописи. Но в России нарастают революционные события, Яковлев едва не погибает при расстреле июльской демонстрации на Невском проспекте.
Китайский купец

В это время его женой становится эстрадная актриса, певица и танцовщица Белла Георгиевна Шеншева (сценический псевдоним Казароза).

В апреле 1917 г. у них рождается сын Александр, а в сентябре Яковлев отправляется во вторую Академическую пенсионерскую поездку в страны Дальнего Востока для сбора визуального материала для росписи одного из залов Казанского вокзала в Москве.

Эта поездка перейдет в эмиграцию, и до конца жизни художник уже никогда не побывает на родине.

Яковлев путешествует по Дальнему Востоку, посещает Монголию, Китай, Японию, где изучает японскую и китайскую культуру и особенно интересуется древнейшим японским театром Кабуки.

Он исполняет много зарисовок этнографического характера и заказных портретов.

И даже организует две выставки в Шанхае.

Приехав в Японию, он узнает о смерти сына и тех роковых событиях, которые развернулись на родине.

Он принимает для себя судьбоносное решение не возвращаться в Россию и уезжает во Францию.

Осенью 1919 г. Яковлев приезжает в Париж, где уже следующей весной представляет свои путевые зарисовки и живописные работы в галерее Barbazanges.

Красочность и экзотичность этих работ предопределили большой успех выставки.

Японская девочка, 1919 г.

Практически все экспонаты были распроданы, а в 1922 г. парижский издатель Люсьен Вожель выпустил тиражом 150 экземпляров альбом с цветными иллюстрациями «Рисунки и живопись Дальнего Востока», оформленный неизменным другом Василием Шухаевым, приехавшим в Париж в 1920 году.

Одновременно в издательстве «М. де Брунофф» вышел альбом «Китайский театр в картинах, сангинах и зарисовках Александра Яковлева» с текстом историка театра Чу-Кие-Кена.

Это был небывало успешный «старт» для художника-иностранца в Париже.

Сюжеты Яковлева оказались очень «кстати», в связи с общим увлечением экзотикой, охватившим парижские светские круги, что предвещало наступление новой художественной моды в стиле одежды и убранстве интерьеров - ар-деко.

Публика и критика восторженно восприняли техническую и экзотическую достоверность работ, сравнивая роль художника с миссией Марко Поло.

Произведения Яковлева отличались изысканностью рисунка, пластической выразительностью и подробнейшей прорисовкой деталей.

Стилизованные этнические образы обладают выразительностью и правдоподобием.
Папаша Мартен. Пор-Кро, 1921 г.

Экзотическое и декоративно-театрализованное направления во многом предопределили дальнейшую судьбу художника. Он становится преуспевающим мастером, который не только регулярно проводит персональные выставки, но и открывает собственную школу на Монпарнасе совместно с Василием Шухаевым.

Со своим другом Яковлев не только делил преподавание и устраивал совместные выставки в галерее Barbazanges и в американском Питтсбурге, но и исполнял заказы на монументальные росписи, такие как, например, в интерьере частного концертного зала на улице Перголез, принадлежавшего князю Феликсу Юсупову, на тему «Сказки А.С. Пушкина в музыке».

Из самостоятельных стенных композиций Яковлева того времени известен цикл «Триумф кулинарного искусства» в зале ресторана La Biche («Лань») на улице Мартир, основанного еще в первой трети XVII века. Судя по свидетельству самого художника, роспись была наполнена множеством деталей и написана с явной иронией, поскольку изображала в гротескной манере всю историю человеческого чревоугодия, начиная с Адама и Евы и заканчивая его современниками.

Роспись, которая Яковлева «очень забавляла в работе», венчал портрет владельца заведения в окружении всего персонала ресторана. Еще одной большой работой Яковлева-монументалиста была роспись зала одного из средневековых итальянских замков «в стиле венецианского XVIII века», которой художник занимался все лето 1924 года.
Танцовщица в испанском костюме

В этом же году балерина Анна Павлова обращается с просьбой написать ее портрет, который сейчас хранится в Третьяковской галерее.

Это один из лучших портретов великой балерины, на котором ее грациозная фигура изображена на фоне мраморной лестницы с могучей колоннадой в стиле так любимого художником классицизма.

Как правило, художник пишет к картинам многочисленные эскизы сангиной, в которых разрабатывает композицию, ставит основные акценты в моделировке формы и цветовой гамме.

Характер и мастерство Яковлева-рисовальщика влияли на его живописный стиль, критики часто отмечали «раскрашенный рисунок», наличие «сухой и тонкой живописи».

Виртуозно исполненные работы художника сочетают уверенный и четкий рисунок с мягкой растушевкой сангины.

В 1924 г. Андре Ситроен, глава автомобильной фирмы, приглашает Яковлева принять участие в качестве художника-этнографа в экспедиции по Африке под руководством Г.-М. Гаарда и Л. Одуэн-Дюбрея.

Эта экспедиция, получившая название «Черный рейс», была не только рекламной акцией одноименных автомобилей, но также этнографической поездкой по малоизученным районам Африки (Сахара, Судан, Нигер, Чад, Бельгийское Конго, Мозамбик и Мадагаскар).

Из этого путешествия, переполненного впечатлениями от экзотики природных ландшафтов, силы человеческих типов, яркости одежд и украшений коренных африканцев, художник привез почти 300 набросков и картин.

Молодая африканка

Большинство из них было продемонстрировано на персональной выставке в галерее Jean Charpentier в мае 1926 г. и тут же почти все распродано, что принесло Яковлеву не только 100 тысяч франков, но еще и признание, и даже орден Почетного легиона.

Особенно восхитил современников огромный групповой портрет в рост всех участников экспедиции, отличавшийся необычайной иллюзорностью мельчайших деталей, об этом, в частности, писали в письмах и дневниках очевидцы той памятной экспозиции: Анна Остроумова-Лебедева и Константин Сомов.

Через год в издательстве Люсьена Вожеля, с которым теперь постоянно сотрудничал Яковлев, вышла иллюстрированная книга об экспедиции, переведенная и изданная даже в Ленинграде в 1928 году.

После этого за Яковлевым окончательно закрепилась репутация мастера экзотических сюжетов и этнических типов.

Поэтому именно его в 1928 г. пригласили выполнить иллюстрации к «негритянскому роману» Рене Марана «Батуала», а спустя десять лет - к роману Пьера Милля «Фели и слоненок М’бала».

Мужчина народа Канури исполняет традиционный танец Кули-Кута, провинция Ниамей, Нигер, 1926 г.

Параллельно с основной работой и выставочной деятельностью Яковлев создает вместе с Шухаевым школу на Монпарнасе.

Он также не забывает о русских художниках, периодически даря свои картины для благотворительных лотерей, в том числе в пользу Комитета помощи русским писателям и ученым, нуждающихся членов общества «Мир искусства», общества «Быстрая помощь», Союза русских писателей и журналистов (1937), Московского землячества.

Вообще, Яковлев редкий художник-эмигрант, удостоившийся персональной выставки на родине.

В 1928 г. в залах Академии художеств в Ленинграде состоялась выставка, приуроченная к 15-летию окончания им этого учебного заведения.

На ней экспонировались ранние работы мастера из советских собраний, а также репродукции картин из африканского и восточного циклов, оригиналы которых были проданы на парижских выставках.

Два альбома с дарственными надписями художник подарил в Академию художеств в Ленинграде, где они хранятся и сейчас. 

Одновременно Яковлев участвовал в русском отделе выставки Современного французского искусства в Москве.

По мнению известного критика А.Эфроса, «он остался все тем же блестящим академическим экзотиком, Верещагиным 1920-х годов - минус реализм, плюс декоративизм…».

Огонь на бивуаке в пустыне Гоби

В 1931-1932 гг. Яковлев принял участие в трансконтинентальном пробеге по Азии.

Поездка, вновь организованная Андре Ситроеном, получила название «Желтый рейс».

Путь длиною в 7000 миль пролегал через Сирию, Ирак, Персию, Монголию до Китая водным и сухопутным маршрутом.

Экспедиция будет прервана смертью ее руководителя Г. М. Гаарда.

В этом путешествии художник изображает актеров и бедуинов, тегеранских девушек и афганских всадников, тибетских лам, китайских военачальников и монгольских кочевников.

Из поездки по Азии он привозит около 800 (!) работ, созданных в условиях еще более трудных, чем в Африке.

Азиатский цикл на выставке в Париже в галерее Jean Charpentier 1933 г. вызвал еще больший успех, чем африканский, а многие работы были там же распроданы.

Избранные 50 работ были воспроизведены в цвете в уникальной книге издательства Люсьена Вожеля тиражом всего в 500 экземпляров.
Туркмен (кашкайец), слушающий мугам, 1931 г.

Выставка вызвала большой резонанс в художественных кругах, и не в последнюю очередь потому, что здесь впервые Яковлев предстал не как доскональный рисовальщик, а как живописец по преимуществу, отдававший приоритет цвету и предпочитавший широкие пейзажные панорамы портретам.

Этой поездке предшествовал недолгий период изучения Яковлевым стенописи древних Помпей и копирования фресок в музее Неаполя.

Впечатления от античных подлинников сказались в ослаблении графических форм и усиления живописного начала в работах азиатского цикла художника. «Такой сверхчеловеческий фокус, - писал Александр Бенуа, - произведен руками, интеллектом и волей человека.

Это живые люди, каждый со своей самобытностью, во многих же чувствуется величайшая духовная напряженность».

В 1934 г. Яковлев создает декорации к балету «Семирамида» А. Онеггера для труппы Иды Рубинштейн, а осенью переезжает в США, чтобы возглавить живописное отделение школы Музея изящных искусств в Бостоне.

Девушка с Капри, 1932 г.

Он совершает путешествие по США и Мексике. Проводит персональные выставки в Бостонском музее изящных искусств, Национальном географическом обществе в Вашингтоне, галерее Knoedler в Нью-Йорке, Институте Карнеги в Питтсбурге и Художественном институте Миннеаполиса. Насколько Яковлев был популярен как преподаватель, свидетельствует тот факт, что в США сняли звуковой фильм о мастер-классе художника. На протяжении 45 минут он в присутствии студентов выполняет рисунок фигуры человека в натуральную величину, сопровождая свои действия комментариями на английском языке.
Последние годы творчества Яковлева отмечены не только его трехлетним преподаванием в Бостоне, но и поисками нового декоративно-синтетического стиля, который формировался под определенным воздействием работ А. Матисса и П. Пикассо, Ж. Брака. Неожиданная смерть прервала многообещающую эволюцию. Возвратившись в 1937 г. из Америки в Париж, полный новых впечатлений и творческих замыслов, художник мечтает целиком погрузиться в работу. Но 12 мая 1938 г. он умирает во время операции. Художник был похоронен на кладбище Пер-Лашез и в том же году был перезахоронен на кладбище Данмуа под Парижем.
Александр Яковлев остался в истории искусства преимущественно как «неоакадемист», хотя подобный термин очень обедняет представление об этом талантливейшем мастере - художнике странствий.
Все представленные работы художника - из частных коллекций