Виталий Ковалёв: тернистый путь к славе

Оперные встречи

В конце 2016 года в Гримальди форуме состоялась премьера одного из шедевров Верди - оперы «Набукко», где в составе солистов пел Виталий Ковалев, признанный вместе с Дмитрием Хворостовским одним их лучших мировых басов-баритонов. О тернистом пути к славе - в интервью Нины ГРИГОРОВИЧ.

Виталий, партию Захарии в «Набукко» вы поете давно и успешно. Каково ваше впечатление от постановки Оперы Монте-Карло?

Самое необычное и прекрасное в ней - гармоничное сочетание известных солистов, декораций и костюмов. Сегодня часто делают современные постановки, где костюмы или антураж не совсем соответствуют сюжету оперы. Бывает, что ансамбль исполнителей хороший, но чувствуешь себя неловко в несоответствующем одеянии. Или же костюм и декорации хороши, но музыкально ничего не сходится. На этот раз все получилось лаконично, я с удовольствием выступал.

Долго вы готовились к этой постановке?

Только месяцев 10 назад получил предложение, и всего 10 дней ушло на музыкальные и сценические согласования. Если так можно выразиться, Опера Монте-Карло осуществила картинную постановку, где особо много передвигаться по сцене не приходится. Главная роль отдана музыке и выступление представляет концерт с ансамблями солистов и большими хоровыми сценами. Получилось очень эффектно.

С кем-то из солистов вы до этого выступали вместе?

Неоднократно мы пели в Вероне с Лео Нуччи и с Анной Пероцци.

А с Анной Налбандянц из Михайловского театра?

Впервые.

Виталий, вы достаточно хорошо знаете эту роль, каким вы видите своего героя?

Партия Захарии считается тяжелой, но я чувствую себя довольно комфортно в музыкальном плане - диапазон моего голоса позволяет свободно ее исполнять. Насчет драматургии - все зависит от конкретного режиссера. Если постановка современная, то, конечно, это несколько сковывает. Если режиссер хочет показать нечто из ряда вон выходящее, не придерживаясь исторических моментов, тогда исполнять довольно тяжело. «Набукко» я очень люблю. Партия Захарии большая и многоплановая, с самого первого выхода требующая предельной концентрации внимания.

Не каждый солист берется за роль Захарии. В чем сложность?

Уже первая ария («Gli arredi festivi…»), как лакмусовая бумажка, выявляет все недостатки, и, если певец неправильно начал, роль может не получиться. После такой ответственной арии выходишь на совершенно иную, тихую, напевную мелодию, чуть ли не молитву («Vieni o Levita»). Здесь важно сохранить силы, спокойствие. А в конце следует третья и тяжелейшая ария («O chi piange?»), она и заканчивает оперу. Если с самого начала, так сказать, не держать голос в узде, не контролировать, то к концу роль вымотает…

Диапазоном?

Длинные линии требуют большого дыхания и большого контроля эмоций. По времени вся сцена длится минут 10. И чтобы не запороть арию, чтобы вести плавно музыкальную линию, нужно точно распределить дыхание.

Когда слушаешь оперу, то складывается впечатление, что главный герой не Набукко, а Захария. Он на себе несет основу, тематический ствол всего сюжета, и поет по времени больше, я правильно поняла?

Никогда не подсчитывал время, но многие коллеги говорят, что на сцене я пою дольше, чем Набукко. Если суммировать все ансамблевые хоровые сцены, то может быть.

В опере каждая ария по-своему тяжела. Вторую арию нужно петь на длинном дыхании, спокойно, чтобы она воспринималась как молитва, а не рев на сцене. К тому же ее надо исполнять без оркестра, в сопровождении виолончели. И любая шероховатость и усталость в голосе сразу слышны. Для меня вторая ария всегда была испытанием на сцене. Только в последние года два я начал находить баланс и смог первую сцену связать со второй. Я считаю, что в «Набукко» первые две арии самые важные. Третья - хоть она широкая по диапазону, исполняется с хором и требует много сил, но не требует столько внимания, как первые две.

Когда я увидела вас на сцене и услышала голос, то представила исполнителя скорее духовной музыки, нежели светской. С чем это связано?

По первоначальному образованию я дирижер духовного хора и много исполнял русских композиторов - Бортнянского, Березовского, Алябьева и Глинку. Поэтому роль Захарии мне очень близка.

Насколько я знаю, вы глубоко верующий человек, расскажите о себе.

Я родом из Украины, города Черкассы, из глубоко верующей семьи. Сколько помню свое детство, мама всегда пела - и дома, и в церковном хоре. Когда мне было 8 лет, солировал в филармонии с Черкасским детским хором. В то же время я учился в музыкальной школе по классу фортепиано. Но музыка была мимолетным эпизодом. Я рано начал работать, с 13 лет. Работал на овощной базе, учился на бочкаря, потом поступил на автобазу станции скорой помощи, где я был помощником моториста. Из-за религиозных убеждений не смог получить то образование, которое хотел, мне его не дали.

Но все же вы окончили Теологический институт?

Да, в Москве, по специальности дирижер духовного хора. Вернувшись после военной службы с Северного флота, из-Заполярья, застал на Украине полнейший развал. Надо было как-то выживать. 3 года учился заочно в Теологическом институте и работал. У меня уже тогда была своя семья: надо было кормить и себя, и семью. Тогда-то я и стал пожарным - работа 24 часа и двое суток дома, таким образом, в свои выходные я мог подработать еще на двух дополнительных работах. Потом была авария, сломал позвоночник, пролежал несколько месяцев в больнице, после я уже не смог подтвердить свои нормативы на пожарного, и пришлось работу оставить. Ездил сдавать сессии. Диплом защитил вместо двух лет за год. А когда предложили аспирантуру, то вместо 3 лет уложился в 2. Я усидчивый.

В каком году вы уехали из Украины?

В 1992 году.

А где сейчас живете?

В 20 км от Цюриха. (Моя жена тоже певица, как раз сейчас у нее концерт.)

Вас практически не знают в России и на Украине...

На Украине я не пел ни разу.

А бываете на родине?

Конечно, у меня там мать, ей 83 года. Отец уже умер.

Как же так? Страна не знает своих героев?

Или не хочет знать. Если бы я тогда не уехал по туристической визе, то меня просто бы не выпустили. Была, конечно, форма обмена студентами, но это было не для меня, не для парня из религиозной семьи. Мой отец был постоянно под контролем КГБ за вероисповедание. Волей случая я оказался в Швейцарии. Одна туристка из Берна, фрау Рената Грюниг, услышав меня на концерте церковного хора, подошла, записала мое имя и затем, вернувшись, обратилась к директору Бернского театра, чтобы он пригласил меня на прослушивание. Оказалось, фрау Грюниг большой любитель оперы, обожает классическую музыку. Ее отец был скрипачом Берлинского симфонического оркестра, но с началом войны они бежали из Германии, поселились в Цюрихе, где она потом и училась, и вышла замуж. Она жива до сих пор. Если бы я не рискнул, вся жизнь сложилась бы иначе. А когда я уехал, компетентные органы стали недоумевать - да как он такое мог себе позволить, он же нелегал! На самом деле все было сделано легально, и я уже 10 лет как швейцарский гражданин. Стараюсь не обращать на это внимание, но домой езжу.

Но в России вы выступали?

Да, два раза выступал по приглашению маэстро Гергиева в Мариинском театре.

Но в Монако вы впервые?

Да, в первый раз. Это решилось через администрацию театра. Я выступал в Нью-Йорке, у меня оказалось небольшое «окно» - и приехал.

Каково впечатление от театра и работы с коллективом Оперы Монте-Карло?

Отличное впечатление. С самого первого дня все шло очень гладко. Время пролетело, и расставаться с Монако жаль. Есть в мире такие театры, где чувствуешь себя не то чтобы комфортно, а чувствуешь, что тебе здесь рады. И выступление получилось праздничное, приуроченное к национальному празднику 19 ноября. На спектакле присутствовала Княжеская семья, что придало особую атмосферу.

Скажите, а у вас есть любимая роль? Ту, которую бы вы пели хоть каждый вечер?

Их несколько. Это Джакопо Фиеско из «Симона Бокканегры», Вотан из «Валькирии» и «Реквием» Верди.

А из русского репертуара?

Король Рене из «Иоланты» Чайковского, а еще люблю партию Кочубея из «Мазепы». Я его пел в Мариинском на старой сцене. Эта роль мне очень нравится.

Так как учился на образцах западной оперной школы, пою западный репертуар. Естественно, на русские оперы приглашают чаще русских солистов. У меня после длительного исполнения итальянской и немецкой оперной музыки даже партия Гремина в «Евгении Онегине» нетипичная - пришлось даже что-то переучивать и петь не на европейский, а на русский манер. Притом что, поступая в оперный театр Берна, я пел именно Гремина.

Помню, меня спросили: «А что вы подготовили для прослушивания?» Я ответил, что арию Гремина из «Евгения Онегина», короля Филиппа из оперы Верди «Дон Карлос» и Зарастро из «Волшебной флейты» Моцарта. Нашли пианиста, я начал петь. После того, как спел две фразы из арии Гремина, меня прервали и отправили оформлять документы на поступление.

Приехав в Швейцарию, вы знали немецкий язык?

Да, примерно 5 ходовых слов. Притом что я заранее брал уроки, старался выучить чего-нибудь. Но быстро понял, что Берн - это не Германия. Швейцарский диалект далек от немецкого. Было тяжело. Поступить в театр я поступил, но если бы не нашел работу, не выжил. Взяли меня в ортопедическую обувную мастерскую, так как был опыт работы на родине - учился на обувщика женской зимней обуви на заказ. Это работа не просто с модельной обувью, люди приходят с проблемными ногами и хотят, чтобы, надев обувь, никто не догадался, что у них больные ноги. И работал я не у родного дяди, а за деньги, чтобы оплатить свою учебу и жизнь.

Почти два года я так учился и работал. Экзамены на солиста сдал экстерном, три за два года. Но работа в мастерской - далеко не чистая. Много пыли, клея. Мой педагог заметила, что все это стало оказывать свое влияние на голос. Пришлось освоить новую профессию таксиста. И параллельно я «прослушался» в оперную студию, где мне дали исполнять вторые роли.

Сейчас, конечно, жизнь изменилась, но возникают ситуации, когда нужно бороться, когда нет знакомых и помощи. Но мне помогают трудолюбие и случай. Для меня оказалась судьбоносной встреча с Пласидо Доминго на его конкурсе молодых оперных исполнителей «Опералия».

Как вы туда попали?

В начале 1999 г. я увидел объявление о конкурсе вокалистов «Опералия», куда надо было отослать свои записи, СD. У меня была единственная кассета, на которой был записан мой экзамен в консерватории с Бернским симфоническим оркестром, чтобы я потом мог проанализировать свои ошибки. Эту кассету я и отослал. Я ни на что не надеялся, но спустя несколько дней, вернувшись домой, обнаружил факс, в котором сообщалось: «Вы приглашаетесь на конкурс молодых певцов в Пуэрто-Рико…»

В Пуэрто-Рико я стал одним из финалистов, исполнив партию Гремина. После моего исполнения ко мне подошел мужчина, поздравил меня, хотя я был страшно недоволен своим пением, представился менеджером Пласидо Доминго и сказал, что хотел бы со мной работать. Я посмотрел на него и подумал: «Он что, издевается надо мной?» А тот предложил встретиться на следующий день во время завтрака. Мы встретились, и все оказалось правдой.

Так судьба свела меня с самим Эдгаром Винсентом - менеджером Пласидо Доминго. Ему был 81 год, но я бы ему тогда больше 65 не дал. Великий человек! Когда он умер и его компаньон Патрик Феррел позвонил мне с печальной новостью, как-то сама собой вырвалась фраза: «Умер последний менеджер!» Эдгар Винсент умер в 2008 году в возрасте девяноста лет.

Он сделал карьеру Беверли Силс, Пласидо Доминго, Долоре Заджик, Михаилу Барышникову и многим другим деятелям искусства. За девять лет работы с ним я действительно понял, что такое настоящий менеджер. «Опералия» дала толчок, но без умной поддержки и умного менеджера молодому певцу можно было легко «закопаться» в контрактах и партиях. Винсент помогал мне советами и урезонивал мой строптивый характер, повторяя: «Step by step...»

Виталий, сейчас вам кто-то помогает?

Моя жена, она певица, и если бывает на спектакле, то может подсказать. Долгое время опирался на себя, делал кучу ошибок при выборе партий и гастролей.

У каждого человека есть мечта. Тем более у того, кто прошел такой тернистый путь. Какая у вас мечта?

Спокойствие в работе и спокойствие в будущем. Я стараюсь реально смотреть в завтрашний день и не думаю, что меня ждет за поворотом. Жизнь - это дорога, а поворот - это завтрашний день.

Если случаются свободные минуты, чем вы занимаетесь?

Стараюсь выйти на улицу, если нахожусь не дома. А если дома, то занимаюсь накопившимися домашними делами. Это доставляет удовольствие. Когда ты находишься на гастролях, то это не твоя квартира, не твой город, нет ничего родного и близкого. К тому же когда ты разучиваешь новую партию, ты все время находишься в четырех стенах, репетируешь среди людей. Спокойствие - это когда ты ушел куда-то один и находишься в тишине. Если выпадает такой день, очень люблю ходить к морю. По Европе стараюсь ездить на своей машине и выбираться в свободные минуты на природу.

У вас есть дети?

Две взрослые дочки и сын 14 лет. Младшая поет в швейцарском молодежном хоре. Их всего 21 человек, и попала она туда после жесткого отбора. Преподаватели советовали стать певицей, а я сказал: «Знаешь, дочка, в семье хватит одного оперного солиста. Вечно жить на чемоданах тяжело». Она послушала меня и занялась недвижимостью, а пение - для удовольствия. Я на собственной шкуре испытал все сложности профессии и хочу уберечь от них детей.

Все-таки, согласитесь, сейчас настал достаточно комфортный период вашей жизни. Какое качество своего характера вы в себе бы выделили как определяющее?

И это хороший вопрос. (После некоторой паузы.) Упертость, наверное. Именно вот таким простым русским словом я бы обозначил свое главное качество характера. И это качество - пробиваться, чего-то добиваться, пробивать лбом стены, идти напролом, очень часто при этом испытывая физический и моральный абсолютный дискомфорт, - не раз спасало меня. Это та черта характера, которая помогала и помогает мне сейчас.

И еще - вы знаете, иногда язык - враг мой. Я не люблю, когда мной пользуются. И если я чувствую, что дирижер, режиссер, директор театра хотят в какой-то степени манипулировать мной, то меня, впрочем, как и всякого нормального человека, это раздражает. Но я не молчу! Я говорю им в лицо свою правду. Поэтому некоторые не очень любят со мной работать. Вы поймите правильно, я не скандалю, но по моему лицу видно мое отношение к ним.

Глядя сейчас на ваше лицо, видно, что с коллективом Оперы Монте-Карло таких проблем нет, вы всем остались довольны...

Foto ALAIN HANEL