Русский бас с русским характером

В апреле на сцене Оперы «Гарнье» Монте-Карло с огромным успехом прошла премьера редко исполняемой оперы Джузеппе Верди «Разбойники», в которой главную партию исполнил известный российский бас, с 2015 года приглашенный певец Новой оперы Алексей ТИХОМИРОВ.

За кулисами с певцом по душам поговорила Мария СОКОЛОВА.

Алексей, расскажите о ваших впечатлениях от спектакля.

Я очень доволен постановкой, потому что в последнее время выступал в новомодных спектаклях, где режиссеры, бывает, меняют не только место действия, но и время - либо это будущее, либо забытое прошлое, либо вообще другая история, и ничего не понять...

Я очень рад, что здесь ничего такого не было. Мы играли, в принципе, малоизвестную для широкой публики оперу Верди «Разбойники» на сюжет драмы Фридриха Шиллера, которую Опера Монте-Карло представила в традиционной классической постановке. Конечно же, не было каких-то богатых убранств, все было достаточно бюджетно, на мой взгляд. Например, не было дворца, где бы жил мой персонаж, граф Максимилиан фон Моор. Тем не менее режиссер Лео Мускато создал очень оригинальную мизансцену из грубых досок, которые трансформировались то в подземелье, то вдруг преображались в заброшенный замок, где живет уже старый и больной граф Моор. Затем трансформировались в кресты на кладбище, где молится Амалия. Сами деревья, по которым спускаются сверху вниз разбойники, создают атмосферу дремучего леса.

Я очень доволен постановкой и рад, что зрители нас тепло принимали. Публика поняла суть постановки, а я понял своим ухом и глазом, что публика голосует все-таки за классику, а не какие-то фривольные постановки с пошлостью, грязью, совершенно далекие от замысла композитора и либреттиста. Так что, я думаю, в этом победа спектакля.

Вы раньше выступали на этой сцене?

И не раз. Впервые в 2010 году на концерте русской музыки под управлением Дмитрия Юровского. Затем, в 2013-м пел Мельника в «Русалке» Даргомыжского. Очень нестандартная была постановка, где я полностью был погружен в бассейн во время действия и мне приходилось создавать впечатление подводного существа. Потом пел в опере Шостаковича «Леди Макбет Мценского уезда», исполняя партию грозного свекра Бориса Тимофеевича в постановке потрясающего режиссера Марсело Ламбордеро, создавшего фильм-оперу. Публика затаив дыхание наблюдала за действием. У Лескова, если прочитать саму драму, у леди Макбет руки не по локоть в крови, а по самые уши - убила всех, кого только смогла. Кстати, эту постановку мы повторили в Чили. Потрясающе все было сделано, здесь немного другой был формат, зеркала на сцене, а в Чили намного больше опера - и действие было больше. Но произошел конфуз, и мне было ужасно жалко режиссера Ламбордеро, потому что забастовал в теaтре ряд служб: монтировщики, осветители, звукотехники, гримеры, костюмеры, и мы были вынуждены представить публике концертный вариант. Было полнейшее разочарование, у режиссера в глазах стояли слезы, мы проделали огромную работу и все напрасно. Режиссер улетел до премьеры, но мы не подвели его, сыграли так, как он поставил на сцене, и публика осталась довольной. Если вдруг я еще раз когда-нибудь встречусь с Марсело, мы обязательно сделаем дополнительный вариант, если даже у нас отберут оркестр и хор, мы на ложках сыграем этот спектакль. Так что пел здесь я уже раза четыре.

Партию графа Моора вы исполняли впервые?

Да, впервые, и партия для меня была совсем незнакомая. Я слышал, что есть такая опера, но она нигде практически не ставилась. Впервые ее, по-моему, как раз Лео Мускато поставил в Парме в 2013 году, затем она прошла в Римской опере, где пел мой коллега Рикардо Зенеллато. Мы хорошо знакомы, часто выступали с ним по миру. С персонажем Максимилианом я столкнулся впервые. Интересный персонаж - страдающий отец, проклявший своего старшего сына. Очень емкая и эмоциональная роль.

В постановке у меня были потрясающие партнеры, в первую очередь Рамон Варгас, мексиканская звезда, настоящий оперный тенор и драматический актер. Но самое главное, отменный партнер на сцене, с ним очень удобно работать. Когда играешь в паре на сцене, он парирует твои реплики, и ты получаешь от этого огромное удовольствие. Он играет, он везде и там и сям, что очень нравится. С Никола Олаимо я пел много раз. Я бы его назвал итальянским медведем с эдаким респектом. Как про нас говорят «русский медведь», так он - итальянский медведь, настоящий гризли, баритон, который «рвет» сцену. Роберта Мантенья - замечательная девочка из Италии. Ее партия необычайно сложная, но она справилась с ней превосходно. Редкий французский тенор Кристоф Берри, в прошлом году мы пели вместе «Бориса Годунова» в Марселе, он исполнял партию Юродивого в моей постановке, потрясающий артист, большой души человек. Еще отмечу прекрасного кубинского тенора Рейнальдо Мациаса. Маэстро Даниэле Каллегари был бесподобен, работал с нами на протяжении всей постановки. Такая вот у нас необыкновенная подобралась команда.

Что вы любите петь больше всего?

Мой любимый репертуар - это репертуар для так называемого русского баса. «Бориса Годунова» я исполнил около 16 постановок по миру. Пел кроме партии Бориса Годунова Пимена, иногда Варлаама. Потом мне очень нравится Мефистофель Гуно. В этой партии я не вижу настоящего дьявола, такого, знаете, персонажа, который бы вызывал отторжение, напротив - с большим чувством юмора. Он всегда подшучивает над Фаустом, а Фауст все принимает за чистую монету и от этого начинает нервничать, от этого у него ничего не получается с Маргаритой. Это позже, когда Маргарита тронется рассудком и убьет своего ребенка, Мефистофель откроет истинное лицо дьявола. Но как писал Гёте, когда Бог говорил о Мефистофеле: «Этот демон один из немногих, который меня не раздражает». По сути дела, это падший ангел, который низко пал и от этого, как Воланд в «Мастере и Маргарите», хромает на правую ногу. Для меня эта роль очень емкая.

Для своей карьерной копилки очень хочу спеть партию Короля Филиппа, но это работа на будущее. Очень люблю комические роли, например, Царя Додона в «Золотом петушке» или Дона Паскуале. Иногда хочется не только драмы, а немного пошутить и развеяться. Потому что нельзя все время умирать на сцене, иначе какая-то волна смертей получается: Командора убивают, Борис Годунов умирает, Мельник сходит с ума, Царя Додона золотой петушок клюет в темечко... Получается, что не так много героев доживают до светлого будущего. Вот и приходится менять репертуар на комический, комедийный. Это, с одной стороны, заряжает энергией, ты видишь реакцию публики, когда она хохочет, вытирает слезы радости. В тебе от этого начинает заряжаться аккумулятор, хочется еще больше шутить. Самое интересное, в комедии нужно быть максимально серьезным. В драме наоборот, нужно все трудности переносить с легкой улыбкой. Опера это не кино, не драматический спектакль, там все завязано на музыке. У тебя нет времени, чтобы отыграть свое какое-то переживание, взять какую-то паузу глубокую или сосредоточиться на каком-то предмете. Существует точный хронометраж, который ты должен выполнять по музыкальному действию. От этого нужно отталкиваться, и еще от своего внутреннего ощущения. Такой внутренний метроном правды.

Вы не раз бывали в Монако, вам здесь нравится?

Очень нравится, настоящий курортный город солнца, счастья, праздника необыкновенного. Ты приезжаешь сюда и понимаешь, что находишься на небольшой территории, тебе никуда не надо ехать, не надо садиться за руль или общественным транспортом пользоваться, добираясь до театра, огибать пробки. То есть все близко, в шаговой доступности, включая море. И, как это ни странно, проходя квартал от своего жилья до театра, я всегда слышу русскую речь. Это практически русскоговорящий город, что очень приятно. Еще очень импонирует, что в Монако все очень улыбчивые в отличие от нас, натур нордических. Есть, конечно, какие-то плюсы и минусы. Монако стоит на горах, и для нас, певцов, спускаться с горы - ничего, но туда-сюда ходить - трудно. В этом году не повезло с погодой. Весь постановочный период шли дожди, дули ураганные ветра, и все артисты переболели простудами. Я еще очень люблю подводную охоту и надеялся, что в апреле будет тепло, а вместо этого 11-12 градусов. В Монако, конечно, ни в коем случает нельзя охотиться, здесь везде заповедники, приходилось ездить в Италию, и тем не менее я рыбок настрелял. Соберемся все вместе после последнего спектакля, я приготовлю русский ужин с рыбкой в муке под специями и с русской водочкой «Титомиров», заготовленной у меня в гримерке заранее, обмоем успех.

О водочке расскажу отдельно. Подошел ко мне человек, который занимается выпуском водки, и говорит: «Вижу вывеску перед гримеркой «Тихомиров» - почти как наша водка «Титомиров». Чудеса, и на моей фотографии случайно написали «Алексей Титомиров». Взяв бутылку водки в руки, подумал: наша встреча была предрешена наверху...

Фото: Alain Hanel